Сила идеологического взрыва начала прошлого века, приведшего к разрушению принципов структурно-матричного мышления, стандартно-стереотипного поведения, бесспорно, достигла также системы образования. Однако, по мнению автора, причиной начала серьезных изменений в сфере образования является не внешнее воздействие на систему образования. Внешние факторы воздействия, безусловно, способствовали коррозии оболочки системы образования, однако прорыв его «мантии» мог произойти благодаря центробежной силе аккумулировавшейся внутренней энергии. Границы замкнутого образовательного пространства оказались больше неспособны сдерживать критическую массу проблем, накопившихся в образовании. Имплозия образования - одной из наиболее инерционных социальных систем - оказалась неизбежной. Если преобразования, которые произошли в обществах евро-пейских стран в Новое время, в частности, привели к переходу к новому типу университета, с новым содержанием при сохранении его старой формы, то наблюдаемые в настоящее время изменения, как в высшем, так и школьном образовании, свидетельствуют о постепенном разрушении формы учебных заведений, их как бы раскрытии изнутри. Тому свидетельство - облачные школы, перевернутые классы, перевернутое обучение (flipped classroom, flipped learning), МООК со своими образовательными ресурсами и методаку со стороны представителей классической образовательной системы, популярность современных моделей обучения продолжает расти.

В статье рассматривается вопрос о соотношении традиционных идеологий (обозначенных здесь как «частичные») и идеологий «тотальных». Традиционные идеологии ведут начало от буржуазных революций ХVIII - XIX вв., они выражают социально-политические устремления определенных групп населения (консерватизм, либерализм, социализм). «Тотальными» мы назвали идеологии технократические, которые следуют направленности научно-технического прогресса и связанной с ним государственности. Частичные идеологии находятся в настоящее время в кризисе из-за распада социальных единств, которые исторически составляли фундамент демократического государства. «Тотальные» идеологии усиливаются по мере научно-технического прогресса, они могут быть анонимными (Хабермас: наука и техника как идеология), а могут представлять собой теорию того или иного автора. Они либо сосуществуют с традиционными идеологиями, оказывая на них определенное воздействие, либо стремятся к их вытеснению. Тотальные идеологии в форме науки и техники или в форме технократических теорий представляют собой мощный пресс, который давит на население, не давая ему возможности помыслить альтернативу существующему обществу (Г. Маркузе). Поставленные вопросы разбираются на основе анализа ранних технократических (Сен-Симон, Конт) и техницистских (Богданов) теорий, а также современных антитехнократических систем (Эллюль, Касториадис, Горц), авторы которых видят анонимную силу техники и административного государства острее, чем сами технократы.

Опираясь на результаты собственного исследования модернизации, автор анализирует законы социальной макроэволюции, сформулированные российскими учеными А.В. Коротаевым и Л.Е. Грининым. Выявляются как возможности, так и трудности их применения к проблеме модернизации как крупномасштабной социально-исторической трансформации. Анализируется понятие «ароморфоз», раскрываются противоречия мир-системного подхода в его применении к проблеме модернизации, рассматривается иерархия факторов социальной макроэволюции и критические положения в адрес классического эволюционизма как однолинейной модели истории. Автор отстаивает классический подход к модернизации и классические же принципы эволюционизма, что подразумевает относительную монолинейность исторического процесса, обнаруживающуюся в интенсификации взаимодействия природы и общества под действием стесненности в ресурсах, настаивает на более жесткой детерминации и более устойчивом проявлении законов общественного развития. Возражает против теоретического сужения модернизации до неоднократно происходящего в истории многих стран экономического, политического и культурного подъема.

С точки зрения обыденного опыта человека, произвольное движение свидетельствует о его способности принимать решения, о его свободе воли. У нейронауки появились инструменты, которые позволяют проверить обыденную концепцию элементарной связи решения и его исполнения. С их помощью она демонстрирует, что вызывающие движение мозговые процессы могут предшествовать субъективному переживанию свободы воли. Однако нейронаучный эксперимент помещает субъекта в неестественную ситуацию, членит его на вызывающие интерес нервные механизмы, ограничивает его определенным количеством элементарных реакций. Клинические случаи, напротив, показывают, что человек никогда не сводится к набору функций, поскольку нарушение какой-либо из них затрагивает его как единство. По мнению автора, сопротивление этого единства психическому недугу служит подтверждением воли к жизни - истинной свободы воли.

Статья представляет вниманию российского читателя опубли-кованную французским издательством «Вердье» работу Жана-Франсуа Лиотара «Логика Левинаса», в которой автор оценивает значение этого философа. Рассматривая идею Левинаса о несоизмеримости Иного и Тождественного, его противопоставление высказанного и сказанного, Лиотар обращается к способности сказать (pouvoir-dire) посредством семантики, демонстрируя пр-менимость этого понятия для разъяснения текста Левинаса. Таким образом, выстраиваются принципиальные оси диалога меж-ду Лиотаром и Левинасом и рассматривается, главным образом, роль лингвистического анализа в построении этики инаковости. Однако в антигегельянской позиции Левинаса по отношению к онтологической несоизмеримости Иного можно увидеть скрытые политические и религиозные подтексты. Исследуя эти подтексты, мы предприняли попытку показать, какое особое и противоречи-вое место занимает иудаизм в этической мысли этих двух философов.

Автор показывает культурные смыслы модернизации социальной системы и доказывает, что главной стратегической задачей последней является решение задачи прогресса человеческих качеств, что предполагает развитие культуры как одну из своих фундаментальных основ. Прогресс культуры как важнейший фактор социальной модернизации в свою очередь основывается на решении задач разотчуждения, снятии тех узких рамок развития человека и общества, которые навязаны современной моделью глобализации. Предпосылками этого является преодоление отчуждения индивида от своей важнейшей социальной роли - субъекта общественных преобразований и от культуры, что должно базироваться как на освоении культурных ценностей, так и их сотворении.

Урок представленного авторским коллективом под руководством чл.-корр. РАН Н.И. Лапина «Атласа модернизации России и ее регионов…» состоит в том, что он рассматривает модернизацию России как органичную часть спасающего от революций мейнстрима среднесрочной эволюции в мировом развитии. Благодаря цивилизационному (т.е. во многом эвристическому) подходу впервые в исследовании современного российского общества появилась возможность изучать модернизацию как измеряемый, сравнимый и объемный процесс.

В статье сформулированы предложения по дополнению инстру-ментария оценки фаз и состояний модернизации российских реги-онов и перечня показателей оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации.

В статье рассматриваются результаты исследований, проводимых на протяжении десяти лет в рамках всероссийского проекта «Социо-культурные портреты регионов России» в Уральском Федеральном округе. Проведено сравнение возможностей применения разных, в том числе альтернативных, подходов: критической философии (эпистмологический неореализм), неоклассической экономической теории, неоинституциональной экономики, экономической социологии, «критической» социологии. Поставлен фундаментальный вопрос, каким образом и насколько легитимно обеспечивается координация интересов жителей региона и власти. Сделан вывод о сопряженности исторического, властного и социокультурного контекстов опыта внедрения новой индустриализации.

Статья посвящена эволюции политических взглядов П.П. Сувчинского в период его участия в евразийском движении 1920-х гг. Особо исследуется роль Сувчинского в «кламарском расколе»: распад евразийского движения был связан не столько с организационными, сколько с идейными противоречиями. Обособление левого евразийства стало возможно благодаря радикализации доевразийских идей Сувчинского с одновременным отстранением от подчеркнутой роли религии, которое прежде сближало его с Н.С. Трубецким и П.Н. Савицким. Кроме того, произошел уход от проблемы «Востока», поскольку Сувчинский реанимировал свой интерес к «Западу». В отличие от «правых евразийцев» он следовал мысли, что евразийство «не дано, а задано», что оно представляет собой живую идею, раскрывающую себя во времени, а не набор основных догм раннего евразийства 1920-х гг. Началось то, что Н.С. Трубецкой впоследствии назвал «эстетизацией» политической позиции, использованием идей как палитры для собственного творчества. Идеология перестала восприниматься Сувчинским в «идеократическом» духе: как строгая система идей, доминирующая над практикой; автор стал апеллировать к историческому контексту развития идеологии. Подобное желание привело к первичному признанию status quo в СССР. В статье особо подчеркивается, что «левая», просоветская проблематика, отстаиваемая Сувчинским, в первой половине 1930-х гг. возобладала и в «правом» евразийстве.

Статья посвящена П.П. Сувчинскому и его деятельности в 1920-е гг. Автор предлагаемой статьи анализирует статьи и письма Сувчинского, его влияние на развитие евразийского движения. По мнению автора, эстетические, литературные и историософские взгляды Сувчинского стали одним из факторов, определившим содержание евразийства. В письмах Сувчинский обсуждал содержание статей в евразийских изданиях, общее направление евразийского движения. В статье исследуется сотрудничество Сувчинского с различными учеными, которые писали для евразийских журналов и газет. Сувчинский занимался подбором авторов для евразийских изданий, стремился к тематическому разнообразию статей. В качестве при-мера приводится редакционная политика Сувчинского в журнале «Версты» и газете «Евразия». В журнале «Версты» Сувчинский объединил новую литературу Советской России и русского зарубежья. Кроме того, в двух статьях Сувчинский развил оригинальную историософию с интерпретацией русской революции и будущего развития России. В газете «Евразия» Сувчинский выразил свою политическую позицию. Он опирался на личное увлечение марксизмом и учением Н.Ф. Федорова, в которых видел перспективы для развития евразийства. В статье рассматривается переписка П.П. Сувчинского с Н.П. Оттокаром, который жил в Италии и писал об итальянской политике для газеты «Евразия». В статьях Оттокар анализирует ита-льянский фашизм, государственную и общественную жизнь Италии, союз итальянского государства и Ватикана. В приложении к статье опубликованы письма Оттокара к П.П. Сувчинскому.