Предисловие к номеру

В статье рассмотрены актуальные проблемы общественного развития, в контексте которого современность предстает как вызов, а зарождение нового происходит в процессе ценностной перезагрузки. Постсоветский мир в своих поисках вновь обращается к национальным истокам, традициям, историческому опыту, апробированным в национальной культуре идеалам и ценностям. Общество потребления западного типа, доминирующее сегодня в мире, которое ранее рассматривалось в качестве перспективы, а его идеалы и ценности представлялись в качестве образца для подражания, в общественном мнении видится не единственно возможной моделью. Все более очевидными становятся и проблемы, возникающие при реализации ценностных установок такого общества. Ставится под сомнение универсальность этой модели развития для современности, появляются свидетельства ее исторической ограниченности, что, в свою очередь, не обусловливает механической преемственности в ценностной перезагрузке. К тому же данный тип организации социально-экономической и культурной жизни не является органичным. В современных условиях глобальной нестабильности возникают связи и взаимодействия, которые фиксируют некую новую целостность. С методологической точки зрения важны механизм и мотивы выбора нового, место в этом действе культуры. Становится понятным, что современность возникает не как завершенный проект, а как процесс обновления социальной реальности, представлений человека об обществе и включает в себя основные аспекты отношения человека к миру. В нем присутствует большое ценностное разнообразие, которое со временем нарастает. Катализаторами перемен на пути к новой современности предстают ценности, изменяющие жизненные смыслы под влиянием социальной жизни. Постоянно возникающие новые риски и вызовы мотивируют перезагрузку ценностей, которые проходят апробацию в недрах национальной культуры и только после этого становятся идеалами для подражания и массового воспроизводства.

В статье рассматриваются особенности постсоветского периода трансформации общества и становления государственного суверенитета Беларуси в контексте сравнительного анализа советской (коммунистической) и западной (капиталистической) систем развития, проведенного известным российским философом и социологом А.А. Зиновьевым. Обращается внимание на причины распада СССР в понимании А.А. Зиновьева, а также на поиск постсоветскими странами, в том числе и Республикой Беларусь, собственных путей выхода из сложившегося кризиса. Утверждается, что важнейшая задача обретения государственного суверенитета обусловлена не только социально-экономическими процессами, но и сферой национального самосознания, особенностями формирования национально-культурной идентичности. Автор указывает на то, что эта задача связана и с национальной философией как устойчивой основой интеллектуального культуротворчества, эволюционного формирования мировоззрения и культурных ценностей народа. Показан толерантный характер этого процесса в Беларуси, что позволило избежать в стране острых социальных конфликтов и противопоставления культуры белорусов и национальной модели развития традициям и достижениям соседних государств, мировому цивилизационному процессу в целом. Рассмотрены успехи Республики Беларусь в сфере социально-экономического и научно-технологического развития как основы дальнейшей модернизации страны в новых геополитических условиях.  Обращается внимание на то, что концептуальные взгляды А.А. Зиновьева многогранны и продолжают играть определенную роль в науке, культуре, социальном развитии, общественно-политической практике. Творчество Зиновьева ценно и тем, что оно по-прежнему является актуальным и служит теоретической, идеологической и методологической базой в оценке современности, в том числе в понимании общественно-политических процессов, которые сложились сегодня на постсоветском пространстве, вокруг России и Беларуси, в отношениях Запада и Востока.

В статье выполнен анализ трех волн кризиса демократии в период ХХ – начала XXI века. В качестве причины первого кризиса демократии в начале ХХ века указано возникновение и развитие публичной политики, поставившей под вопрос управление большинством, обладающим конфликтогенным потенциалом. Этим была обусловлена необходимость контролировать и сдерживать власть народа и всеобщее избирательное право посредством СМИ и пропаганды для поддержания стабильности системы. Вторая волна кризиса демократии (последняя треть ХХ века) связана с разрушением конвенционального мира и ослаблением национального государства; ее маркерами стали нарушение равновесия между ветвями власти, доминирование экономики над политикой, преобладание равенства над свободой, проблематизация осуществления прав человека и, как следствие, невозможность реализовать на практике национальную форму демократии. Третья волна кризиса (начало XXI века) связана с трансформацией демократии в постдемократию, в которой на смену власти народа приходит власть глобального капитала, а иллюзия согласия закрепляется запретом на альтернативные точки зрения и сужения пространства вопросов, допустимых для обсуждения во имя безопасности. Кризис политики достижения мира посредством трансформации баланса сил в баланс интересов поставил под сомнение установки демократии. Постдемократии оправдывают применение силы для распространения демократии во всем мире и принимают активное участие в современных военных конфликтах, которые правомерно определить как гибридные прокси-войны. Опираясь на концепцию коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса, автор статьи делает вывод о том, что для преодоления кризиса демократии необходимо как принять возможность альтернативы этой форме правления и допустить обсуждение маргинальных вопросов, так и вернуть большинство в пространство политического, в подлинную коммуникацию, делая ставку на его просвещение.

В статье анализируются различные социально-философские подходы к категориальной фиксации правил в современном праксисе. Конкретизируются статус и роль понятия правила в практической философии. Сопоставляются преимущества использования неоаристотелевского, неокантианского и социально-критического подходов к выделению валидных форм правил праксиса. Раскрываются взаимообусловленность и преемственность данных подходов к интерпретации сущности практического правила в социальной философии. Рассматривается возрождение аристотелевского определения праксиса в работах Э. Штайн и А. Макинтайра. Обосновывается актуальность использования неокантианского подхода к прояснению природы практического правила в современной социальной теории на примере работ Р. Йегги, Е. фон Редекер и Дж. Батлер. Прослеживается в их рамках продуктивное взаимодействие неоаристотелевского и неокантианского подходов к определению правил праксиса. Особое внимание уделяется философии Г. Лотце и Э. Ласка, реализующей практический поворот от аристотелевского свершения поступка как такового к кантианскому суждению о ценности той или иной формы его воплощения. Проблематизируется доминирование в современной социальной теории аксиологического подхода к праксису посредством неоаристотелевской трактовки, не допускающей его отчуждение от сущности добродетельного действия. Рассматриваются характерные для позднего модерна формы реализации практического правила в творческой деятельности. Обосновывается необходимость обращения теории практик к неокантианской и неоаристотелевской традициям с целью выявления валидных форм выражения и сохранения нормативно-ценностной природы правил в современном обществе. Таким образом может быть частично преодолен прагматический релятивизм теории практик, дискурсивно размывающей традиционный сущностный смысл правила праксиса в его ситуативно обусловленном интерсубъективном истолковании. С учетом комплексности и нелинейности развития социальной действительности, а также многообразия подходов к ее осмыслению показана актуальность определения контекстуально возможных и универсально необходимых форм правил праксиса, поддающихся научному оправданию в качестве ценностно значимых.

На основании выдвигаемой гипотезы о том, что самость является последним форпостом социальности внутри человека, сознание и «Я» рассматриваются как комплексные духовно-материальные феномены. Они включают в себя как минимум три основных компонента: нейробиологическую активность, интимно-личную среду и социальный контекст. Автором анализируется внутренняя материалистическая перспектива, следствием которой является сведение самости и сознания к заурядным нейронным процессам головного мозга. При таком ракурсе рассмотрения главным для нейронной деятельности становится поддержание гомеостаза сначала внутри мозга, а далее – организма в целом. На основании последних достижений нейронауки и построений нейрофилософии продемонстрирована невозможность существенной акцентуации продуцирования «Я» на фоне базовой мозговой активности. Введен концепт протосознания, в контексте которого показана возможность уже у простейших использования сложных алгоритмов обработки информации, коррекции ошибок поведения для обеспечения эффективного существования в предназначенном для них жизненном мире. Результат становится очевидным: интегративное поведение, когда тот или иной его элемент является не просто одиночной реакцией на раздражитель, но формируется как результат выполнения некого алгоритма (пока неясной структуры и происхождения), данные и команды для которого поступают из нескольких источников. Обращено внимание на необходимость наличия даже для обычного поведения встроенной пространственно-временной матрицы, которая будет типологически схожа с кантовскими формами априорного восприятия. Предлагается рассматривать рациональность и связанную с ней самость как некую надстройку над внесознательным взаимодействием с реальностью, сложившимся у наших биологических предшественников. Однако, согласно выводам, и рациональность, и самость неминуемо предполагают возврат к социальности, без которой ни первое, ни второе немыслимо.

В статье анализируются новые концептуальные подходы в исследовании культуры, языка, коммуникативных процессов в рамках междисциплинарного синтеза, акцентирующие внимание на значимости роли природной среды и живых систем в культурном семиозисе. Автором определяются основные направления, проблемы, специфика и перспективы использования биосемиотических подходов в исследовании культуры, обосновывается их актуальность в изучении знаковых систем, выявляются локальные контексты функционирования процесса семиозиса, имеющие отношение к мотивированным интересам живых организмов, их взаимодействиям с окружающей средой. Эксплицируются биологические корни знакообразования и смысла, главные механизмы их формирования, акцентируется внимание на сходствах, а не различиях в проявлениях человеческой культуры и природного мира. Выявляются основные препятствия и ограничения, связанные с развитием биосемиотических направлений изучения культуры, их ключевые функции, имеющие отношение к области междисциплинарных исследований и осмыслению проблем семиозиса в общем философско-методологическом ключе. Предлагаемый в статье ракурс рассмотрения позволяет говорить о возможности использования биосемиотики в качестве междисциплинарной основы, объединяющей естественные и социально-гуманитарные науки, ее интегративной, объяснительной и этической функциях, новых перспективах применения биологии и семиотики в изучении культурных и социальных процессов. Результаты исследования могут иметь значение для развития современных когнитивных наук и неклассической эпистемологии, ориентированных на изучение различных форм познания, поиск «экологичных» методов изучения знаковых систем культуры, создание новых гибридных методов и моделей исследования семиотических систем, решение ряда эпистемологических и метафизических вопросов, требующих философского осмысления.

В статье феномен билингвизма анализируется в социально-политической проекции: в сопряжении с такими явлениями, как языковая ситуация, языковая политика, языковые права. Определяется понятие языковой ситуации, и в этом контексте выявляются особенности вариантов дифференциации двуязычной ситуации, в частности горизонтальный и вертикальный билингвизм, сбалансированный и несбалансированный. Показаны специфика языковой политики в условиях билингвизма, основные аспекты ее возможной проблематизации. Диглоссия анализируется как фактор языкового развития, выявляются особенности алгоритм разворачивания билингвизма в диглоссной ситуации. Рассматриваются возможные статусы национальных языков в диглоссном контексте, и доказывается фундированность этих статусов со стороны баланса политических сил. Моделируются перспективы развития национальных языков в диглоссных контекстах. На основании этого феномен диглоссии определяется как деструктивный в отношении языковой эволюции. Расскрывается сущность такого феномена, как экзоглоссность, демонстрируется ее негативное влияние на языковой процесс и анализируются механизмы этого влияния (в первую очередь посредством организации системы образования). Феномен двуязычия погружается в контекст процесса формирования национальной идентичности, исследуется проблематизация последней в условиях диглоссии, особенно экзоглоссности. Рассматривается такой феномен социально-политической жизни, как языковой вопрос, определяются условия его актуализации и моменты обострения на разных исторических этапах. Оцениваются перспективы развития национальных языков в условиях глобализации: моделируется возможность формирования диглоссной ситуации при перспективе доминирования «глобального английского» в отношении национальных языков. Делатся о способах преодоления языковых конфликтов и дисбаланса.

В статье осуществлена теоретическая экспликация и концептуализация понятия эпистемы в религиозной философии (Ансельм Кентерберийский), выявлены эпистемологические конфигурации и спецификации философско-теологического дискурса (Дитрих Бонхёффер). Эпистемологический дискурс Ансельма Кентерберийского основан на постулируемой им онтологии: онтологическая конфигуративность его идей варьируется от априорной возможности мыслить Бога до рефлексии о его предикатах. Следствием идей Ансельма Кентерберийского является представление о том, что в акте религиозной веры Бог становится онтологической реальностью. В статье утверждается, что идеи Д. Бонхёффера, как и многие направления современной религиозной философии, составляют контекст исследования и обоснование религиозной эпистемы. Одномоментность и дискретность акта жизни коррелирует в данной концепции с вечносущей природой Бога. Концепция «безрелигиозного христианства» немецкого теолога – часть процессов реформирования христианской теологии, которые происходили в XX веке. Статья содержит концептуальный анализ теоретических подходов к изучению религии и религиозного сознания. Автором показана роль религиоведческого знания в формировании новых подходов к личности и религиозному бытию. Эксплицировано понятие религиозной эпистемы как объекта философско-религиоведческого анализа. Представлен интерпретационный ракурс понятия религиозной эпистемы, выявлено поле вариативных возможностей в исследовании этого феномена, а также показаны ее теоретические конфигурации и ключевые, доминантные особенности. Исследование включает в себя аналитическое рассмотрение концепта религиозной эпистемы с научной и философской точек зрения, с точки зрения теоретической рефлексии. Проблемы религиозной эпистемологии рассмотрены на историко-культурном материале подходов и концепций как средневековой, так и современной религиозной философии. Сделан вывод о том, что религиозная эпистемология – это также философская и методологическая рефлексия над возможностью постижения предельных оснований религиозного бытия.

В обзоре раскрыт комплекс предметно-тематических направлений белорусско-российского сотрудничества в области философских наук: проблемы методологии научного познания, трансдисциплинарный синтез в философии и науке, философские основания физики, научный реализм, теория гармонии и самоорганизации сложных систем, современные эпистемологические теории, социокультурные предпосылки, риски и перспективы цифрового общества, проблемы человека в контексте конвергентных технологий, антропологические основания межкультурной коммуникации, мировое наследие философской мысли, рецепция русской философии в белорусской интеллектуальной традиции. Внимание заостряется на содержании, возможностях и перспективах договора о сотрудничестве в области научной и образовательной деятельности между Институтом философии Национальной академии наук Беларуси и Институтом философии Российской академии наук. Сферами взаимного интереса определены научно-исследовательская и научно-организационная работа, издательская деятельность, гуманитарная экспертиза, подготовка научных кадров, взаимодействие молодых ученых, профориентационная работа со школьниками, популяризация философского знания. Актуальными признаны исследования цивилизационной динамики в свете становления многополярного мира, философско-этических аспектов трансформации социальных практик в постковидную эпоху, философских проблем разработки искусственного интеллекта, праксеологического измерения философского знания. Сделан акцент на значении научно-гуманитарного партнерства в наращивании научно-образовательного потенциала на постсоветском пространстве.